Seems, madam, Nay, it is. I know not 'seems.'
'Tis not alone my inky cloak, good mother,
Nor customary suits of solemn black…
Это первые слова Гамлета, он говорит о своем плаще: inky cloak - необходима точность перевода – поэтическая и музыкальная – по желанию Шекспира («...первые реплики персонажа у Шекспира весьма рельефно выделяют существо данного характера, подчеркивая основное чувство или мысль, которые им владеют на протяжении всей пьесы». – А. Аникст. Послесловие к «Гамлету». / У. Шекспир. ПСС в 8 тт. М., 1960. Т. 6, с. 629).
У Шекспира inky – двусмысленный цвет, однозначно-черным он стал в эпоху Романтизма. В XIX в. черный плащ Гамлета – для всех естественная и неотъемлемая часть его «формы», столь же привычная глазу, как и ментик гусара; «скорбный плащ» – неизменный атрибут принца-меланхолика на сцене, в иконографии, в сознании философа, критика и переводчика. При этом избыточность черного цвета в соседних стихах для переводчиков всегда была проблемой, чаще всего inky или black заменяли синонимами: темный, печальный, мрачный, скорбный и траурный.
траурный плащ – черный цвет печального наряда (А. Кронеберг, 1844)
черный плащ – пышная ливрея скорби (М. Загуляев, 1861)
черный плащ – траура обычные одежды (Н. Маклаков, 1880)
черная одежда – мрачный вид (А. Месковский, 1891)
темный плащ – строгость черного наряда (К.Р., 1899)
плащ темный – мрачные одежды (М. Лозинский, 1933)
чернильный плащ – торжественные черные одежды (М. Морозов, 1939)
мрачность плаща – платья чернота (Б. Пастернак, 1940)
У Гегеля, Гёте, Шлегеля и многих, очень многих других Гамлет меланхоличен – и только, у Шекспира Гамлет – пишущий меланхолик, настолько пишущий, что на встречу с Призраком идет с табличками для записи важных мыслей, и достает их сразу же, как только Призрак уходит.
Мои таблички, – надо записать,
Что можно жить с улыбкой и с улыбкой
Быть подлецом; по крайней мере – в Дании.
(Пишет.)
«Не стоило Призраку вставать из гроба, Чтоб это нам поведать», – справедливо заметил Горацио, когда услышал уже отредактированный афоризм Гамлета. Горацио расстроен, ему не терпелось узнать об открытых Призраком тайнах, он дважды поклялся не проболтаться, и вот ответ принца:
Нет в Датском королевстве подлеца,
Который не был бы отпетым плутом.
Для Горацио ценность этих слов со знаком минус. Зрители с галерки знают, что Гамлет сначала называет подлецом короля, поэтому для них информационная ценность изречения несколько выше. И в партере кто-то догадался – это эзопов язык, дело не в Клавдии и не в Дании, вообще всё плохо, давно и везде. В ложах недоумевают, зачем приглашать на творческую кухню, если там рождаются и взрослеют столь банальные мысли?
Действительно, зачем?
Читать дальше